«С осенью соединяется понятие о русской непроходимой грязи.
Но тот, кто не бывал в Ростове, не имеет настоящего понятия о грязи».
Андрей Александрович Титов (1844-1911).
«Вымирающий город:
о санитарном состоянии г. Ростова Ярославской губернии»
Ярославль: Тип. Губ. зем. управы, 1877.
Этнограф, краевед, член городской думы, Андрей Александрович Титов в своём очерке описывает неприятности ростовского климата: частые наводнения, обилие комаров и мошек, жалуется на нездоровую воду и частые случаи чахотки в городе. Напоминает, что зимой жителям Ростова приходится брать тухлую, гниющую воду из озера. Путешествие по тогдашним ростовским улицам, по его словам, выглядит так: пешеходы вязнут, выискивают места посуше, из густой грязи попадают в жидкую и перелезают по изгородям.
«При всех описанных зловредных гигиенических условиях возможно ли не только благосостояние, но и даже просто существование жителей города Ростова?» — с болью восклицает Андрей Александрович.
Титов также приводит печальные данные: за одиннадцать лет в Ростове родилось три тысячи пятьсот пятьдесят девять, а умерло три тысячи девятьсот одиннадцать человек, «или, проще сказать, население уменьшалось».
«Через какие-нибудь два столетия немногие оставшиеся потомки будут иметь полное право рассуждать так о предках: «в глубокое озеро, наполненное рыбой, они свозили из города нечистоты и мусор и засорили его, наполнив, вместо рыбы, водяными вшами и паразитами. Это глубокое и богатое водою озеро они сделали мелким, вырубив на берегу его леса ради своих грошовых расчетов. Милые предки наши как в общественных, так и в домашних делах поступали подобно фарисеям. Они заботились об освещении главных улиц и площадей, а на тех улицах, где всего необходимее освещение, там царствовала тьма кромешная. Греховодники! Они больше хлопотали о том, чтобы не было недостатка в очищенной водке, а о чистоте воды не заботились. По средам и пятницам (дни постные) раздавали мелкие медные монетки нищим… По вторникам же, четвергам и субботам (базарные дни) возвращали сторицею свои мелкие монеты, продавая свой негодный товар и надувая бедный, но не просящий милостыни народ».
Больше оптимизма и светлых нот в книге известного ростовского купца Ивана Ивановича Хранилова «Ростовский уезд и город Ростов Ярославский губернии» (Москва, 1859), «Отличительная особенность занимаемой городом местности — густые туманы… Казалось бы, такая атмосфера должна располагать местное народонаселение к простудам, лихорадкам и цинготной болезни; но этого, напротив, незаметно, вероятно потому, что селитряные частицы противодействуют злокачественности туманов. Несмотря на низменное и топкое местоположение, в Ростове соблюдаются в возможной степени чистота и опрятность. Это плоды нашего просвещенного времени, хорошего вкуса обывателей и попечительности местного начальства об общем благе».
«Вообще быт общественный здесь носит на себе черты образованного и благоустроенного общества. Затворническая жизнь наших предков уступила здесь место новому порядку вещей: в праздничные дни и вообще свободное время от занятий увидите общество на прогулке, или на городском валу, или на улицах, или за городом, или на озере с домашним комфортом, или в городском саду, где два раза в неделю играет музыка. Во всех этих местах гуляющий люд ведет себя непринужденно, как дома, в приличной простоте, без этикета".
«Заглянем во внутренность ростовского купеческого дома. Он обыкновенно просторный, светлый и чистый, богато убранный картинами и красного дерева мебелью, выписанною из Москвы и Петербурга. Как удивились бы деды, если бы увидели своих внучек, кружащихся в вальсе, резво перебегающих пальцами по клавишам рояля или с небрежно откинутым вуалем смело разгуливающих по аллеям публичного сада. О времена, времена!
Бал в гимназии им.Кекина. фото АНО «Балы Ростова Великого»
"… Мещанство по возможности держит себя опрятно и прилично, но в этом отношении уступает простому народу, который в большей части Ростовского уезда решительно, можно сказать, щеголяет».
«Есть благотворительное лицо в городе, которое готово разделить последний рубль нуждающимся. К сожалению, эта щедрость с каждым днем размножает нищих, так что сирым, хотя и здоровым людям низшего звания честный труд опротивел. В Ростове каждодневно, полагаю, бродит за милостыней до четырехсот и даже шестисот человек, которые могли бы работать да и работать на доброе здоровье.»
«Дай Бог, чтобы людскость, образованность и благоустройство в городах более и более возрастали, лишь бы доброта души оставалась неизменна. Этим радовали бы мы сердце нашего батюшки царя русского, заботливо пекущегося о благосостоянии своих детей-подданных».
Иван Иванович не только писал краеведческие очерки и стихи (см. ниже), но и много сделал для своего любимого города, будучи прежде всего ктитором храмов ростовского кремля.
О град Святой! Оплотом бурь готовым,
На море жизненном, отчизну не покинь,
И нас, живущих под покровом
Твоих прославленных святынь!
Среди полей и пажитей цветущих,
Богатых сёл картиной окаймлён,
Отрада душ, окрест тебя живущих,
Ты свыше град святой благословен!
Когда восток зарёю заалеет,
Ночной покров взовьются над тобой,
И озеро твоё румянится, краснеет,
И тихий звон раздастся над водой.
И выйдешь ты из мрака ночи смело,
Твои колокола начнут приветный зов, –
О град святой, о град прекрасно-белый,
И много башенный Ростов!
С прохладой утренней поишь тогда отрадой
Усталых путников томящуюся грудь,
Предстань пред взором их обильною наградой
За трудный путь, благочестивый путь!
Вот впечатления о поездке в Ростов М.Е.Салтыкова-Щедрина («Благонамеренные речи»):
«Между уездными городами Р. занимает одно из видных мест. В нем есть свой кремль, в котором когда-то ютилась митрополия; через него пролегает шоссе, которое, впрочем, в настоящее время не играет в жизни города никакой роли; наконец, по весне тут бывает значительная ярмарка. В двух верстах от города пролегает железная дорога и имеется станция. Когда я приехал в Р., было около девяти часов вечера, но городская жизнь уже затихала. Всенощные кончались; последние трезвоны замирали на колокольнях церквей; через четверть часа улицы оживились богомольцами, возвращающимися домой; еще четверть часа — и город словно застыл.
Есть что-то удручающее в физиономии уездного города, оканчивающего свой день. Сумерки еще прозрачны, дневной зной только что улегся; из садов несутся благоухания; воздух мало-помалу наполняется свежестью, а движение уже покончено. Покончено резко, разом, словно оборвалось. Отовсюду несутся звуки запираемых железных засовов и болтов. В продолжение нескольких минут еще мелькают в окнах каменных купеческих домов огоньки, свидетельствующие о вечерней трапезе, а сквозь запертые ставни маленьких деревянных домиков слышится смутный говор.
Но вот словно вздох пронесся над городом; все разом погасло и притихло. Мрак погустел; вы на улице одни; из-под ног что-то вдруг шмыгнуло… До прихода поезда оставалось еще около четырех часов, «почтовой гостинице», когда-то бойкой и оживленной, с проведением железной дороги все напоминало о запустении. В нумерах пахло прокислым и затхлым; загаженные мухами окна растворялись с трудом; на кровати, вместо тюфяка, лежал замасленный и притоптанный блин. Нельзя ни спать, ни бодрствовать. Я вышел на улицу и, не встретив там ни души, направился к озеру.
Озеро в Р. неопрятное, низменное; вода в нем тухлая, никуда непригодная; даже рыба имеет затхлый болотный вкус; но вдали, по берегу, разбросано довольное количество сел, которые, в яркий солнечный день, представляют приятную панораму для глаз. Со стороны горожан набережная озера не в чести.
Богатый люд удалился от нее поближе к кремлю и предоставил берег озера люду бедному: мелким чиновникам и мещанам. Маленькие деревянные домики вразброс лепятся по береговой покатости, давая на ночь убежище людям, трудно сколачивающим, в течение дня, медные гроши на базарных столах и рундуках, и в душных камерах присутственных мест".
Знаменитое объявление на набережной озера Неро.
Так что же изменилось к лучшему и что в Ростове осталось, как прежде?..
В заключение ещё слова Салтыкова-Щедрина:
«Я люблю Россию до боли сердечной и даже не могу помыслить себя где-либо, кроме России. Нет отечества краше собственного отечества; вот отчего ни об чем не болит сердце такою острою болью, как об отечестве».